По левую руку от Рождественского собора – палаты царицы.

Вот где истинная революция нравов. За все последующие века ничего сопоставимого с этим прыжком по революционности в обрасти нравов не произошло – ни петровские ассамблеи, ни «развлечения» Анны, Елизаветы и Екатерины, ни «эмансипация» и движение суфражисток, ни даже послеоктябрьское общество «Долой стыд» – в подмётки не годятся этому перевороту, который почему-то остался незамеченным, про него не рассказывают экскурсоводы (ограничиваясь упоминанием, что «монастырь приобрёл значение царской резиденции»), ему не удивляются посетители, воспринимая чудо (повторенное только в Новом Иерусалиме царевной Татьяной Михайловной) как данность.

Монастырь-то мужской. И в мужском монастыре, разом перестроенном Алексеем Михайловичем, – женский дворец для постоянного или долгого проживания. Вряд ли царица живала там одна, и уж конечно, не мужики её обстирывали и обихаживали – няньки, мамки, кухарки, прачки, комнатные девки так и должны были сновать туда-сюда по дворцу и по двору монастыря. Иосиф Волоцкий и Нил Сорский просто бы остолбенели, узнав, что такое возможно в монашеской обители.

Тринадцать детей родила царица Мария Ильинична (Милославская): пятеро сыновей и восемь дочерей. Чему же теперь удивляться, что государь построил ей палаты напротив своих: дети были нездоровы, многих Господь прибрал ещё при жизни матери, где, кажется, ещё и остудить горе, как не в монастыре; но повенчаны-то они всего около пяти лет назад. И когда начиналось строительство монастыря, даже первенец, Дмитрий, был жив. Так что не это было причиной возведения царицыных палат.

Смелость для принятия такого решения надо было иметь изрядную: несветское от светского отличается многим, но не в последнюю очередь – однополостью, или, лучше сказать, бесполостью. А тут семья (ему – 23 года, ей – 26) обосновалась в монастыре со всем возможным по тем временам комфортом. Видимо, он её не только любил, но и уважал.

И последствия этого решения оказались огромными. Женщина вошла в политику. От Ярославны до Марины Мнишек княжеские и царёвы жёны были сиделками в светёлках, только рожали да горевали (не считая Марины, она через горе переступала ловко), и вдруг, откуда ни возьмись, – Софья, Екатерина одна, Анна, Елизавета, Екатерина другая: что это их вдруг до престола допустили? – Так Тишайший государь вон на какую высоту свою жену поднял, дворец ей не хуже своего построил – и прямо в мужском монастыре!

Царицыны палаты, если приглядеться – ну изба и изба, только каменная и длинная, наличники не деревянные и прорезные, а из камня, ставни на тыльной стороне – настоящие, не для форсу, а для тепла. Ну, крыша повыше, дымников, а стало быть, и печей побольше, чем у крестьян, окна сплошным рядом на собор глядят, а так – хорошая изба для царицы, в один этаж каменный, а второй деревянный (ныне отсутствует), с маленькими комнатами и низкими переходами. Но и в постройке этой избы было применено немало хитрости. Та величественная монастырская стена, которая встречает входящего с востока, изнутри превращается в загородку вдвое меньшей высоты. Интересно, фундамент у этой стены снизу, под подошвой – тоже наклонный, или ровный, горизонтальный? Разница в высоте снаружи монастыря и изнутри измеряется метрами. И если изнутри грунт подсыпали, сколько же там материала для будущих археологов! Не менее интересно, каков фундамент в царицыных палатах, плоский или кривой? Если плоский – какие там есть помещения, для чего устроены, без дневного света с западной стороны. Если кривой, т. е. наклонный – отчего здание не сползает по уклону к стене, и как сделана его поперечная устойчивость? Даже сегодняшняя, без второго деревянного этажа крыша Царицыных палат (разной кривизны, нарочно устроенной) – выше крепостной стены. Но сами-то каменные палаты, избяные и низкие –

с изнанки, с восточной стороны вдруг оказываются двухэтажными! Наверное,

там на первом ярусе были службы, хозяйство, постирушки, готовка пищи, дрова. И как ловко всё устроено: есть, а не видно, никак не мешает общему праздничному впечатлению от монастыря.

Дальше к западу – ещё круче. Уровень земли к западу поднимается. Царицыны палаты верхом каменной части по горизонту приходятся ровно на основание стоящего западнее Рождественского собора. То есть Мария Ильинична из окон своих каменных палат на собор могла смотреть только снизу вверх. Всего-то и понадобилось, чтобы превратить избу в дворец – расположить её напротив храма и пристроить парадное крыльцо.

Крыльцо и вправду хорошо. Портал, арки, гирьки – всё замечательно, а вместе с рисунком соседних наличников – какое-то мягкое и девчачье, нежное и привечающее.

Но и не без загадок.

Над окном справа от дверей выложена кирпичная арка в стене над наличником. Это для чего же бы? Над порталом такой арки нет. Или ещё одни двери были? Одни – побольше, другие – поменьше?

Над порталом – три каменные птицы. Две штуки, слева и справа, – о двух головах, а одна сверху – с одной. Кто так сделал, когда, с какой целью – неизвестно. Однако голова – одна, и глядит не на запад и не на восток, а на юг.

Царёв дворец – не хуже жёниного, даже и повыше, потому что стоит на высоком месте, и этажей два, а когда не то и три. Если сверху глядеть, с колокольни, на сегодняшний вкус – не то барак, не то общежитие бедного провинциального техникума с коридорной системой, не раз отремонтированное, но так и не избавившееся от деревенского стиля; в целом – опять двухэтажная каменная длинная изба.

Что же он, бедный и несчастный Алексей Михайлович, дворцов, что ли, у себя в Кремле не видал? И в Царёве-Борисове городке никогда не бывал? И в Коломне? И в Угличе? И ни про Смоленск не слыхал, ни про Псков, ни про Новгород? Или денег у него не стало, чтобы как-то пошире да повыше расстроиться? Нет, вот, на тебе, поставил две избы, для царицы и для себя, и доволен. Любимый, изволите ли видеть, монастырь, и боле ничего ему не надо, разве что вот ещё в Коломенском деревянный дворец построить.

Нет, что-то не то. Денег не стало, а народу на строительство тысячу человек согнал. Вообразить себе на таком пятачке тысячу человек – и то страшно. А материал, а подвоз, а кормежка и ночлег, а управление? – Аж дух захватывает. И тут ещё какой-то авторский замысел, так – хочу, так – не хочу.

Нет, всё он видал, и дворцы, и роскошь, и деньжат уж как-нибудь для себя бы нашёл в казне – не самые великие траты, всего через полвека сыночек его (ничего ещё в казну не положивши) ажник город в камне, с нуля, на пустом болоте велел построить – и хватило, построили. А он поставил каменные избы.

Памятников ему никто не отлил, и, видно, уж не отольёт: вроде, и не за что.

Детей настрогал полтора десятка – так это дело нехитрое, всё одно жёнам отдуваться, носить да рожать. Территорию страны увеличил в несколько раз – так это мелочь, подумаешь. Бюджетный профицит – вообще никто не понимает, что это такое и для чего нужно. Народ сам себя уважать начал – так ещё неизвестно, хорошо это или плохо. Помер сорока семи лет от роду – так это от обжорства, «любил пожить». Вот он сам о себе и позаботился. Саввин монастырь – само-дельный памятник не только Савве, но и Алексею Михайловичу с Марией Ильиничной.